В искусственно вырытом водоеме эко-отеля Panorama рыбы, говорят, много, и не только форели. Знающие люди почему-то особо отмечают карпа, мол, он здесь таких размеров, что «забываешь обо всем на свете». Мне, видимо, не хватило времени, чтобы встретиться взглядом с этим чешуйчатым, вошедшим в международный список 100 самых опасных инвазивных видов. Некоторым утешением стала пара форелевых «хвостов», которые были умело закопчены и доставлены в город на Неве.
Местность, где раскинулись угодья эко-отеля, можно сказать, заброшенная – кругом разбитые дорожки, покосившиеся избы, отслужившие свой век фермы. Таких «красот» в Тверской губернии полным-полно, и не только под Калязиным, где мы базировались трое суток. Всем нужен хозяин, а где ж его взять?! Чтобы увидеть рациональный подход к ведению дел, нам пришлось преодолеть что-то около 200 км от столицы.
«Дмитровка» сама по себе хороша, но уж больно много тут камер – как стационарных, так и передвижных. Причем, последние явно злоупотребляют водительским терпением – расставлены чуть ли не через каждые 300-400 метров. Еще недавно «коммерсанты» всех мастей расставляли здесь камеры-треноги, но их участь, сами знаете, была какая. Те, что сегодня смонтированы на «Грантах», собственность Департамента транспорта Московской области, то есть официальные, а потому воевать с ними себе дороже.
Памяти великого Александра Жирова
Не доезжая до д. Деденево, есть поворот налево, ведущий, согласно указателю, к горнолыжному курорту Леонида Тягачева (близ д. Шуколово). Мы свернули. Но не для того, чтобы покататься по желтой и мокрой траве склона. Дело в том, что по соседству есть, простите, кладбище, а на нем могила Александра Жирова. Того самого, что, как и Тягачев, родился в Деденево и разбился 18 мая 1983-го на Volvo, будучи на пике своей спортивной карьеры.
Многие эксперты считают Сашу Жирова лучшим советским и российским горнолыжником за всю историю развития этого вида спорта. Его чтил сам Ингемар Стенмарк, а это дорогого стоит. Кому интересно про Жирова – информация в свободном доступе, можете покопаться. К могиле Александра, как отметил работник кладбища, в прямом смысле слова, не зарастает народная тропа – идут каждый день, несут цветы. Думаю, это правильно – ушедший в вечность 24-летний парень достоин такого внимания.
69-тысячный активно развивающийся г. Дмитров объезжаем по самому краю, держа курс на Талдом. Дорога по-прежнему роскошная, но, как и до этого, изобилующая комплексами фото- и видеофиксации. Поэтому особо не рвем, придерживаемся установленного скоростного лимита. В салоне Opel Grandland X нас трое, автомобиль тянет живо, словно и нет «человеческого груза». Спрашиваю заднего седока, насколько ему комфортно передвигаться? Отвечает, дескать, не тот случай для беспокойства. Ноябрьскую грязь, летящую с дороги на лобовое стекло, «дворники» сметают играючи – форсунки вмонтированы в каркас стеклоочистителя, очень, скажу вам эффективно выполняют свои функции.
Талдом
Дорога, с которой нам нет нужды сворачивать, держа курс на Калязин, проходит по Талдому, что называется, вскользь. Но мы готовы потратить лишние 10-15 минут, чтобы оказаться в центре 13-тысячного городка. Здешние исторические постройки родом из рубежа XIX-XX веков, когда через Талдом прошла железная дорога, и небольшое село достигло пика своей экономической активности. Каменные торговые ряды тогда построили на месте старых деревянных.
Историческая часть города умещается в пределах двух линий вокруг вытянутой центральной площади Карла Маркса. Большинство старых домов — довольно симпатичные и почти не разбавлены советской или постсоветской эпохой, хотя ничего сверхъестественного они собой не представляют. До революции Талдом был крупным селом, разросшимся за счёт пересечения торговых дорог, на котором он находился, да сапожного ремесла.
Из всего этого выигрышно выделяется церковь собора Архангела Михаила. Судьба у нее сложная, в двух словах и не опишешь: строили с 1800-го по 1808-й годы, колокольню разобрали при Советах, относительно недавно возвели заново. И правильно сделали – получилось очень красиво.
Как не вспомнить М.Е. Салтыкова-Щедрина?!
Талдом ещё в нулевых-девяностых отдалённо был похож на Кимры или Зубцов, лишь немного превосходя их по благоустройству. Но к сегодняшнему дню изменился сильно, как визуально, так и по своему духу. За зданием местной администрации — площадь, на которой в 2016-м установили памятник самому именитому уроженцу Талдомского района – М. Е. Салтыкову-Щедрину. Как и С. А. Клычков (поэт-прозаик), он родился в селе на территории Тверской губернии, которое со временем оказалось в составе Талдомского района области Московской.
Место это называется Спас-Угол. Ничем не примечательная с виду деревня, вся архитектурная «начинка» которой заключается в реставрируемой Преображенской церкви (1797 г.), есть ничто иное, как бывшее родовое имение Михаила Евграфовича. Писатель родился здесь 15 января 1826 года и жил до 1836 года; позже регулярно посещал её. Последний раз был в 1874 году на похоронах матери.
В августе 1887-го близ села приземлился воздушный шар, полёт на котором с целью наблюдения солнечного затмения осуществил Дмитрий Менделеев. Вскоре после Октябрьской революции имение Салтыковых было конфисковано, а потом и сгорело. В сельской церкви вплоть до 1970-х годов хранили семенной картофель. Свои воспоминания о жизни в Спас-Углу Салтыков-Щедрин перенес на страницы своей последней книги «Пошехонская старина», где усадьба называется Малиновцем.
27 января 2019 года, в день 193 годовщины со дня рождения М.Е. Салтыкова-Щедрина, в д. Спас-Угол состоялось торжественное открытие нового современного 2-этажного здания музея. На первом этаже разместились кабинет для сотрудников, просторный холл и помещение для проведения мастер-классов, на втором — основная экспозиция. В ее составе — календари-месяцесловы XVIII–XIX веков, фотографии, книги, мебель, церковная утварь, предметы интерьера, книги, посуда, предметы барского и крепостного быта, одежда конца XIX-начала ХХ веков, а также макеты господских домов, находившихся в селах Спас-Угол и Заозерье.
Калязин и Кашин
Буквально несколько километров от этого памятного места – и граница областей. Тверская земля встречает путников разбитой «лентой» асфальта, которая тянется до самого Калязина. Впрочем, тут ничего нового. Сколько не ездил по просторам этой красивой области, каждая встреча с ровными дорогами сродни удачи. Почему так было и есть до сих пор, ума не приложу. Говорят, мол, Тверская – очень большая по площади, дескать, не хватает денег на все про все. Но я не поленился, полюбопытствовал. Оказывается, что Тверская область по своей площади ничуть не крупнее Ленинградской, но на территории 47-го региона с дорожным хозяйством дела обстоят куда пригляднее.
Встретившее нас дорожное безобразие для Grandland X как слону дробина. Кроссовер адекватно отрабатывает неровности, главное, не пропустить нечто из ряда вон выходящее, скажем, крупные выбоины или «вставшие на дыбы» асфальтовые гребни. Ехать на «Опеле» по такому разгильдяйству… нет, не удовольствие в чистом понимании этого слова, ибо это вещи несопоставимые.
Просто настройки подвески кроссовера позволяют в большинстве случаев не замечать огрехи областного дорожно-строительного комплекса или, если угодно, нехватку у него средств на содержание этих самых направлений. Амортизация на «волнах» эффективная, тебя не подбрасывает как каучуковый шарик на первых же «волнах». Да и шума в салоне в рамках этой тряски не особо-то и много. Об этих качествах Grandland X мы писали в тест-обзоре, повторяться нет смысла.
Калязин и Кашин, расположенные друг от друга на расстоянии 27 км, связывает все та же региональная «ветка» Р-32. Этот участок ровнее прежней дистанции, можно даже разогнаться, благо что камер почти нет. Большой живописности здесь ожидать не приходится, особенно сейчас, в начале ноября. Разве что можно упомянуть мост через Волгу на полпути, правда, главная река европейской части РФ в этом месте не самая широкая.
Калязин ассоциируется в умах путешественников со знаменитой колокольней, что выправкой гренадера вырастает из воды, пришедшей сюда в годы затопления мологского края. Я не был здесь 11 лет, надеялся увидеть облагороженную ул. Карла Маркса с ее красивыми старинными домиками по бокам. Но, увы, меня ждало разочарование.
И название осталось с тех времен, когда было важно превозносить заслуги автора «Капитала», и покореженные фасады перекочевали с застойных времен в наши демократичные дни. Продавцы магнитиков и прочих сувениров, оккупировавшие спуск к Волге, стараются изображать подобие улыбки, но чуть заговоришь с ними о городском раздрае, самое время включать подавитель выражений, принятых «в среде лошадиных барышников»: «пип, пип, пип»… Видно, что у горожан накипело от безденежья и бездействия властей по отношению к своему чудному 13-тысячному городу. И парочка центральных улиц, закатанная в новый асфальт, к сожалению, не спасают от общего впечатления грусти.
В Кашине, где проживает на 1000 жителей больше, наверное, чуть оптимистичнее. Ведутся какие-никакие работы по обустройству тротуаров, приведена в порядок площадка у мемориала павшим в годы Великой Отечественной. Даже памятник Ильичу блестит свежей краской – возможно, чтобы не портил вид из окон городской администрации, что по соседству.
А вот красавец Воскресенский кафедральный собор с большой 76-метровой колокольней по-прежнему ожидает подобающего к себе внимания. Он возвышается на высоком берегу вертлявой реки Кашинки с очень давних времен, когда ни нынешних чиновников, ни их родителей, ни дедов в помине не было. Внутри пока что слабо оформленного собора сень с мощами благоверной княгини Анны Кашинской, той самой святой, что была канонизирована дважды – особый случай в истории нашей матушки-церкви. Так хочется, чтобы нашелся какой-нибудь нестяжатель-меценат и привел в порядок святыню.
А мы бы все вместе выпили за его здоровье кружку-другую местной «Кашинской» минералки, которую массово хвалят. Готовы даже переждать запреты на посещение бювета, что на территории санатория, по причине «перегретой» не знамо зачем корона-пандемии. В общем, всем нам терпения и долголетия!